|
По
вечерам
над
ресторанами
Горячий
воздух дик
и глух,
И правит
окриками
пьяными
Весенний и
тлетворный
дух.
Вдали, над
пылью
переулочной,
Над скукой
загородных
дач,
Чуть
золотится
крендель
булочной,
И
раздаётся
детский
плач.
И каждый
вечер, за
шдагбаумами,
Заламывая
котелки,
Среди
канав
гуляют с
дамами
Испытанные
остряки.
Над озером
скрипят
уключины,
И
раздаётся
женский
визг,
А в небе, ко
всему
приученный,
Бессмысленно
кривится
диск.
И каждый
вечер друг
единственный
В моём
стакане
отражён
И влагой
терпкой и
таинственной,
Как я,
смирен и
оглушон.
А рядом у
соседних
столиков
Лакеи
сонные
торчат,
И пьяницы с
глазами
кроликов
"In vino veritas!"
кричат. |
И каждый
вечер, в час
назначенный
(Иль это
только
снится мне?),
Девичий
стан,
шелками
схваченный,
В туманном
движется
окне.
И медленно,
пройдя меж
пьяными,
Всегда без
спутников,
одна,
Дыша
духами и
туманами,
Она
садится у
окна.
И веют
древними
поверьями
Её упругие
шелка,
И шляпа с
траурными
перьями,
И в кольцах
узкая рука.
И странной
близостью
Закованный,
Смотрю за
тёмную
вуаль,
И вижу
берег
очарованный
И
очарованную
даль.
Глухие
тайны мне
поручены,
Мне чьё-то
солнце
вручено,
И все души
моей
излучины
Пронзило
терпкое
вино.
И перья
страуса
склонённые
В моём
качаются
мозгу,
И очи синие
бездонные
Цветут на
дальнем
берегу. |
